«в 2 года я начал играть по слуху». пианист евгений кисин

Операция к дню рождения мамы

Важное воспоминание жизни — первая самостоятельная операция. После института приехал в Москву, в сентябре поступил в ординатуру, стал вести больных

Мне было 19 лет. Одному из своих пациентов я сказал: «Вам нужно сделать такую-то операцию. Могу ее сделать сам, но я — ординатор первого года. Вы имеете право попросить кого-нибудь более опытного». И он мне спокойно ответил: «Нет, что вы, я вам доверяю».

Конечно, я до этого много лет ассистировал на операциях, не в первый раз брался за нож. Видимо, человек как-то ко мне проникся. Понимал, что у любого врача какая-нибудь операция будет первой. Никто не рождается готовым хирургом с нужными навыками. А может быть, в советские времена люди были в каком-то смысле более доверчивые и понимающие.

Профессор Константин Славин. Фото: novosti-dny.ru

Было 3 декабря, день рождения мамы. Я ей позвонил и сказал: «Мама, я тебя поздравляю, а у меня сегодня такое событие! Я сделал первую операцию».

С тех пор я их сделал множество, интересных и сложных, но ту первую не забуду никогда, хотя это была сущая чепуха: небольшая опухоль на нерве на ноге.

Томас Эдисон

В 7 лет Эдисона отдали в единственную школу в городе, учитель которой — священник Дж. Ингл – заставлял детей учить наизусть большие куски текста и бил линейкой по пальцам в случае провинностей и даже «для профилактики». Уже через месяц занятий Эдисон был круглым двоечником, а через 3 месяца родителей вызвали в школу, чтобы объявить им, что их сын «дебил, совершенно неспособный к обучению», и лучше просто забрать его домой. Мудрые родители так и сделали: впоследствии Эдисона обучала дома мать. Хорошо писать он так и не научился, но когда научился читать, вновь обрел тягу к знаниям и с интересом поглощал все общеобразовательные науки. Вероятно, Дж. Ингл сильно бы удивился, узнав, что его бывший ученик изобрел лампу накаливания, основал компанию General Electric, стал миллионером и одним из самых плодовитых изобретателей в американской истории.

Так ли хорошо быть вундеркиндом?

К сожалению, у гениальности есть своя цена. Немногие готовы принять и понять чрезвычайно одаренных детей, их считают странными, им завидуют. Вундеркинд бросает тень на всех детей, которые оказались вокруг. Дети это чувствуют, и зачастую маленькие гении оказываются изолированы от сверстников: с ними попросту не хотят общаться. Изоляции маленькие гении могут подвергаться еще и потому, что у них зачастую нет общих интересов со сверстниками.

Еще один фактор, который может отравить жизнь ребенка вундеркинда – высокая самооценка. Они не готовы быть на втором месте, они хотят во всем и всегда быть самыми лучшими. Не всегда им удается справиться с действительностью, а горькие разочарования в некоторых случаях становятся причиной суицида.

Часто люди вундеркинды подвергаются стрессам, расстройствам, депрессиям. Это вредит здоровью гениев, и суровая статистика такова: люди вундеркинды живут в среднем на 15 лет меньше, чем обычные люди.

«Я музыку любил больше, чем самого себя»

— Вы много раз говорили, что никто вас не лишал детства и не сажал силком за инструмент. Вы были обычным мальчишкой и, более того, хулиганом. Можете вспомнить какую-то шалость?

— Да сколько угодно. Например, в школе был подвал, у одного входа горела лампочка. Я потихоньку ее выкручивал и бросал с лестницы. Когда вышел фильм «Место встречи изменить нельзя», я в одно прекрасное утро на даче вышел из дома и начал на соседних калитках писать «Черная кошка».

А еще у нас на даче был сосед по имени Евгений Куликов, который сдавал часть своего дома. Однажды мне попалась в руки карикатура, на которой был изображен человек, очень похожий на Куликова. Он обращался к группе людей со словами: «Милые мои дачники! Наконец-то приехали! А я уже собирался на работу устраиваться». И вот, проникнувшись этой карикатурой, я от имени председателя правления садоводческого товарищества написал следующее объявление: «Товарищи! Евгений Куликов — жулик! Он не работает, а деньги получает от дачников. Товарищи, если вы узнаете еще что-либо о жульничестве Евгения Куликова, сообщите мне. Л. Вайнштейн». Повесить это послание на доску объявлений я не успел. Положил себе под матрас, где, по счастью, дедушка его и обнаружил. Дедушка, кстати, тоже был членом садоводческого товарищества.

— Ну какое же это хулиганство. Просто вы были сознательным советским пионером.

— Еще не был. Мне было лет девять.

— Вас дразнили из-за национальности, называли евреем?

— Во дворе — постоянно. Было обидно, но один против всех не очень-то подерешься. Однажды наш взрослый сосед наорал на меня: «Еврейская морда, пошел отсюда». Я родителям рассказал об этом не сразу, а месяца через два. Не знаю, ходили ли они объясняться к этому человеку, но мне сказали, что о таком надо сразу рассказывать, что этот дядька — хулиган.

Ну а в школе, конечно, меня почти не дразнили, поскольку она у нас была в значительной степени еврейская.

— Это какая, Гнесинка?

— Да, я ходил в Гнесинскую десятилетку, где музыка была главным предметом, но обучали и всем остальным предметам, кроме труда и черчения. Директор Зиновий Исаакович Финкельштейн, понимая, что я собой представляю, просил преподавателей общеобразовательных предметов, чтобы они с меня многого не требовали и я спокойно занимался музыкой.

— Другие ребята завидовали, что вас все время хвалят, считали задавакой?

— Кое-кто завидовал, конечно, но я никогда не задавался. Когда я был маленьким, отчим моей одноклассницы посвятил мне стихи. Это мне запомнилось, а я к похвалам был равнодушен. Наверное, потому что я музыку любил больше, чем самого себя.

Анна Павловна Кантор и Евгений Кисин

Еще я хорошо помню, что и учительница моя Анна Павловна Кантор, и моя мама, которая тоже преподавала фортепиано в районной школе, наоборот, очень часто меня ругали. Уже потом, много лет спустя, я стал понимать, что они, конечно, делали это специально, для того чтобы я не зазнался.

— И вообще, музыку раньше преподавали довольно жестко. Детей обижали, выгоняли из классов, и вслед им летели их ранцы. Считалось, что так воспитывается характер.

— Да, такое в принципе бывало, но моя учительница никогда не обижала меня с целью закалить мой характер. Она была строгая, даже жесткая, но чтобы специально задеть, сделать больно — такого не было никогда. Правда, моя мама говорит, что я многого не помню и что Анна Павловна говорила что-то неприятное в самые первые годы.

Я никогда не был честолюбивым, тем более тщеславным.

Анна Павловна вспоминала, как в начале моего обучения, думая пробудить во мне честолюбие, она сказала: «Если ты будешь так играть, то тебя с рояля переведут на барабан». Я ей на это сказал: «А я буду так плохо играть на барабане, что меня снова переведут на рояль».

Был еще один случай, о котором мне позже рассказывали. До Анны Павловны мне дал несколько уроков очень известный в Москве педагог Евгений Яковлевич Либерман. Мне было пять с половиной, он знал меня, поскольку был мужем сослуживицы моей мамы. В конце последнего из этих занятий он сказал: «Сегодня я ставлю тебе четверку, ты играл не очень хорошо». До этого он мне ставил одни пятерки. А я на это ему ответил возмущенно: «Разве можно ставить четверки отцу своих будущих внуков?» После этого он понял, что у него со мной ничего не получится, он рассказал обо мне Анне Павловне.

А его дочь, которую я тогда имел в виду, теперь моя жена.

Потом его жена (моя будущая теща), будучи спустя несколько лет в гостях у моих родителей, рассказала, что Евгений Яковлевич переживал и говорил ей: «Он мне никогда не простит той четверки!»

Этика — не для «ботаников» и «слабаков»

После феноменально раннего поступления в вуз Грега стали приглашать на популярные телепередачи: «60 минут», «Вечернее шоу с Дэвидом Леттерманом», «Шоу Опры Уинфри». Как признавался потом юноша, именно они дали ему голос.

— Я хочу использовать свой возраст в своих интересах, пока могу и пока мне уделяется так много внимания. Знаю, что если буду работать изо всех сил, чтобы построить свою базу сейчас, это облегчит мою работу в будущем, — говорил Грег.

Юный Смит основал компанию International Youth Advocates, которая действует до сих пор и занимается защитой прав детей во всем мире. Под эгидой благотворительной миссии вундеркинду удалось организовать проекты гуманитарной помощи сиротам и молодежи Восточного Тимора в Сан-Паулу, Бразилия; помочь Руанде построить свою первую публичную библиотеку; и, будучи молодежным послом Христианского детского фонда, начать кампанию стоимостью 350 000 долларов по строительству «школы мира» в Кении для детей трех враждующих кочевых племен.

В свободное от заграничных поездок время Грег читал лекции и организовывал встречи с детьми и молодежью в Америке. Он настаивал на том, что идеи мира и этики — не для «ботаников» и «слабаков», а для настоящих современных людей.

Смит успел встретиться с бывшим президентом США Биллом Клинтоном и бывшим президентом Советского Союза Михаилом Горбачевым, побывал как делегат CCF на специальной сессии ООН по правам ребенка, выступал перед Советом Безопасности ООН, Генеральными ассамблеями Флориды и Вирджинии и Форумом «Состояние мира», чтобы создать сеть людей и организаций, желающих поддержать его дело. За благотворительные проекты Смита четырежды номинировали на Нобелевскую премию мира. В первый раз — в 12 лет.

Сейчас Грег работает в должности пост-докторанта в медицинской школе Икана на горе Синай, Нью-Йорк. Там он изучает стохастическую экспрессию генов; достижения в этой области позволяют ставить максимально полные и правильные диагнозы, делать с годами более точные и более далеко идущие медицинские прогнозы, изобретать лекарства от болезней, к которым может быть наследственная предрасположенность.

Грег упоминал в интервью, что болезнь матери сильно впечатлила его в детстве. Помимо того, что рак может вернуться к маме, он в силах поразить и его самого; так что «следует быть начеку уже сейчас».

Молодой генетик подчеркивает, что в прогрессивной медицине особенно важна этичность

Да, какие-то исследования могут идти медленнее или вовсе останавливаться, если уделять внимание этике, зато никогда не будет стыдно смотреть на себя в зеркало

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

ПОМОЧЬ

Оноре де Бальзак

Мать будущего писателя сына не любила и отдала сразу после рождения кормилице, под крылом которой Бальзак уютно прожил младенчество. Но удача вскоре ему изменила: отец отправил его в Вандомский колледж-интернат, которым руководители священнослужители. Интернат представлял собой нечто среднее между тюрьмой и монастырем: даже на каникулы воспитанников не забирали домой. Оноре был обижен на мир и родителей и так одинок, что учиться просто не хотел, даже не понимал, зачем ему это. Неудивительно, что вскоре к нему пристали клички «лентяй» и «тупица». Тупицей он, конечно, не был – просто не испытывал страсти к точным наукам, но обожал читать. Тем и занимался, целыми днями просиживая в чулане-карцере, куда попадал за плохие оценки. За 7 лет такого экзотического досуга Бальзак подорвал здоровье, и отцу пришлось забрать его домой. Он пытался учиться еще в двух учебных заведениях, но без особых успехов, так что отец махнул на него рукой и оставил в покое – что, как известно, кончилось хорошо не только для Бальзака, но и для мировой литературы.

В 16 лет Грег стал магистром математики

После школы мальчик захотел двигаться дальше. Родители предлагали ему домашнее обучение, памятуя школьный опыт, где однажды парту их ребенка выставили в коридор, дав ему задания уровнем выше, чем проходил его класс.

Несмотря на то, что Грег был очень общительным и при этом настолько тактичным, насколько возможно в его возрасте, нередко он слышал: «Раз такой умный, сиди дома». И родители уже думали, что в этом есть смысл.

Но Грегори настаивал на колледже. Мнение, которое считал обоснованным, он мог доказывать до бесконечности, приводя новые и новые аргументы.

Единственное подходящее учебное заведение, которое было готово принять 10-летнего студента, находилось в штате Вирджиния. Это был методистский колледж Рэндольфа — Мейкона, который предлагал успешно поступившим 70 000 долларов стипендии.

— По правде сказать, наша первая реакция была такая: «Это что, шутка?» — говорил позже ректор колледжа, доктор Джон Конкрайт.

Колледж понравился Грегу и оправдал его ожидания. Его самой большой проблемой были питьевые фонтанчики, до которых он не мог дотянуться без посторонней помощи. Несмотря на разницу в возрасте, мальчик нашел себе приятелей, которым нравились его идеи ненасилия, этичного поведения и борьбы людей не друг с другом, а с нищетой и болезнями.

Друзья своего возраста у него тоже были — соседи, товарищи по играм и спорту. Грегори в те годы уже был неплохим оратором и умел подстраиваться под аудиторию. Только дома, с родителями, он не продумывал свои слова, а искренне рассказывал все, что узнал за день.

В 13 лет подросток получил степень бакалавра наук в области математики; в 16 лет, в мае 2006 года — степень магистра математики. Затем он поступил в Университет Карнеги — Меллона в Питтсбурге, Пенсильвания, где получил докторскую степень в области биологии.

В 17 лет юноша удалил личный сайт из сети Интернет. Несмотря на то, что у него есть аккаунты в твиттере и инстаграме, он старается не выставлять напоказ частную жизнь, хотя и не скрывает тот факт, что она у него есть.

Родители Грегори упоминали, что они ненавязчиво мониторили почту, звонки и интернет-общение своего сына все эти годы с момента, когда слава свалилась на него. Там были не только сотни писем с поддержкой и предложениями, но и другие, где ему желали смерти, ругали, описывали, что хотели бы сделать с ним. Что-то перехватить не удавалось, и это долетало до адресата. Вундеркинд воспринимал это философски, зная, что всегда может обратиться в полицию, а слова сами по себе, полученные таким образом от неизвестно кого, ничего не значат.

Слишком умен, чтобы оправдывать ожидания

Спустя много лет работы в Корпорации развития Чунгбук бывший сотрудник НАСА нашел себя. Параллельно с работой он преподавал в крупных южнокорейских вузах, таких, например, как Йонсей, Сонгюнгван и KAIST, но был там лишь внештатным лектором. В 2014 году он с благодарностью покинул Корпорацию развития, став профессором университета Шинхан в провинции Кёнгидо и вице-президентом Исследовательского центра развития Северного Кёнги.

В Корее многие называют Ким Ун Ёна утраченным гением, вундеркиндом, который не оправдал ожиданий. Но вряд ли можно считать признаком ума стремление соответствовать чужим мечтам, а не своим, парирует профессор Ким.

Сегодня Ким Ун Ёну 61 год, и он охотно рассказывает о своей жизни, говоря, что у него все хорошо. Да, он не стал высокопоставленным чиновником или главой огромной корпорации, но ученый и не стремился к этому. С тех пор, как вернулся домой, он занимается делом, которое ему нравится, и уверен в том, что его труды идут на пользу обществу. У него получается все, за что он берется. Это ли не счастье?

— Люди придают слишком большое значение IQ. Общество не должно судить людей по одним стандартам; у всех разный уровень образования, надежды, таланты и мечты, мы должны уважать это! — считает профессор Ким.

Профессор Ким не афиширует свою личную жизнь, скорее наоборот, скрывает ее от общества. Тем не менее, в корейской прессе мелькала информация о том, что у него есть два сына, Ким Сун Хо и Ким Сун Ху. Они не повторили звездной судьбы своего отца, не выступали на телевидении и получили образование на территории родной страны.

https://www.koreaherald.com/view.php?ud=20101006000616 https://www.koreaherald.com/view.php?ud=20140114000690 https://ke.opera.news/ke/en/science/3af4b4d44ae5f5d1bce4c621002e5801 https://www.storypick.com/kim-ung-yong/ https://historyofyesterday.com/kim-ung-yong-the-world-genius-with-an-iq-of-210/

Поскольку вы здесь…

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

ПОМОЧЬ

«Все отучились по первому разу, а я — уже по второму»

Когда я приехал в Америку, то понятия не имел, что меня ждет — интернета не было, почерпнуть информацию было неоткуда. Думал, я такой хороший, умный, с дипломом — и меня тут же возьмут на работу. Оказалось, что надо заново сдавать экзамены, проходить резидентуру, интернатуру. Вокруг были молодые люди из других стран, которые тоже через все это проходили. Мне мой тогдашний начальник сказал: «Не волнуйся, пойдешь и сдашь».

Так и произошло — пошел и сдал с первого раза, через полгода после приезда, хотя до этого учился в азербайджанском мединституте, а не в каком-то Гарварде.

Я не считаю себя гениальным или каким-то особенным, но у меня было больше времени, потому что жизнь дала мне фору. В Америке я закончил обучение приблизительно в то же время, что и мои американские сверстники. Только они отучились по первому разу, а я уже по второму.

Английский, правда, был у меня смешной, после азербайджанской-то не специализированной даже школы. Но на экзамены хватило. А уж когда работаешь, нет времени особенно раздумывать, правильно или неправильно говоришь. Оно приходит само.

Снова дома — и все с начала

Приехав на родину, Ким Ун Ён обнаружил себя 18-летним человеком без образования.

Чтобы работать в Корее, ему надо было получить сертификаты о пройденном обучении вне зависимости от славы. Сначала он хотел остаться в Сеуле, но, один раз едва не провалив экзамены, попал в центр медиаскандала: «Посмотрите, что стало с гением». Никто не учитывал, что юноша прожил 10 лет в другой стране, говорил на другом языке и, вернувшись, тут же попытался пройти все испытания экстерном без подготовки! Выйдя из себя, Ун Ён отправился в город Чхонджу в провинции Чунгбук.

— Мне надоело быть в центре внимания, я больше не хотел играть роль «обезьянки в зоопарке», — говорил Ким Ун Ён.

Ким Ун Ён

В провинции Чунгбук он за два года получил начальное, среднее и высшее образование, и, по словам Кима, это был самый веселый период его жизни. У него появились друзья-сверстники, знания давались ему легко, оставалось много времени на спорт, прогулки, творчество и отдых.

Затем молодой человек поступил в Национальный университет Чунгбук, где изучил гражданское строительство и получил степень доктора философии. После вуза он сразу же устроился проектировщиком в Корпорацию развития Чунгбук, занимающуюся застройкой и благоустройством провинции.

«Стучал ладонями по крышке рояля, чтобы изобразить красную конницу»

— Недавно в Японии прошел концерт, на котором исполнялась музыка вашего собственного сочинения. Вы в первую очередь пианист, а потом композитор? Или уже наоборот?

— Как только я начал в два года и два месяца играть по слуху, то сразу же стал и импровизировать свою собственную музыку. Я даже помню, как в три с половиной года сидел за роялем и импровизировал песню о том, что наш сосед по даче Николай Вдовин плохо обращается со своей собакой по кличке Цыган, а мой папа меня записывал на магнитофон.

Потом я пошел в школу, научился нотной грамоте и сразу стал записывать свою собственную музыку. И вообще, как только узнавал что-то новое, сразу же применял это в своей музыке.

Например, в семилетнем возрасте я написал фортепианную пьесу под названием «Хроматический этюд». Уже знал музыкальный термин poco a poco (постепенно), но еще не знал термина accelerando, и потому написал в своем «Этюде»: «poco a poco ускоряя».

В начальных классах школы я часто болел воспалением легких и писал музыку, лежа в постели. Свои сочинения я неизменно посвящал «моей дорогой и любимой учительнице Анне Павловне Кантор».

— Вы исполняли свою музыку?

— В первом классе я несколько раз играл в наших школьных концертах: в ЦДКЖ (Центральный дом культуры железнодорожника) и в Большом зале Гнесинского института. На афишах значилось: «Кисин. 4 пьесы. Исполняет автор». После выступления в Гнесинском зале я проходил между рядами к своему месту в аудитории, и какой-то дядя сказал: «Вот он, автор!»

Фото: Peter Meisel / kissin.org

Когда я учился во втором классе, в стране отмечалось 110-летие Ленина, и в нашей школе объявили конкурс на лучшее сочинение на «ленинскую тему». Выиграл я со своей пьесой «Революционные картинки», сыграл их в том же Гнесинском зале, и даже повторил на бис. В той пьесе я стучал ладонями по крышке рояля, чтобы изобразить красную конницу.

— Вы писали только для фортепиано?

— Сначала только для фортепиано, потом стал пробовать и для других инструментов, и для голоса. Родители дарили мне книги о разных музыкальных инструментах, я их запоем читал, но без практики мало представлял себе их возможности. Однажды я написал что-то для альта, Анна Павловна показала это преподавательнице альта в нашей школе, и та объяснила, что это на альте сыграть невозможно. Услышав это, я заявил: «Пусть альт развивается!»

Несколько лет спустя один мой школьный товарищ, учившийся на скрипке, попросил меня написать вариации на какую-нибудь известную тему для скрипки и фортепиано. Я написал вариации на главную тему 1-й части скрипичного концерта Мендельсона, дал их своему товарищу, и через несколько дней, посмотрев их, он сказал мне: «Знаешь, Женя, если бы Яша Хейфец очень хорошо позанимался, то, может быть, он смог бы сыграть половину!»

Фото: Pierre Anthony / www.kissin.org

— Когда пианист сочиняет свою собственную музыку, это не мешает ему исполнять чужую?

— Я сочинял очень много лет до 15-ти и какие только стили и инструменты не перепробовал. Написал песни на стихи Шолом-Алейхема и концерт для фортепиано и духовых, который состоял из трех частей (но длился в общей сложности минут девять). А потом вдруг — раз! — и почувствовал, что собственная музыка перестала приходить мне в голову. Как раз в то самое время я начал все больше выступать с концертами и подумал: «Так тому и быть: я исполнитель, а не композитор».

И вот лет 10 назад неожиданно началось снова. Я написал четыре пьесы для фортепиано, причем одну из них, токкату, начал сочинять еще в 1986 году, но тогда почему-то написал всего несколько строк, а вот много лет спустя закончил.

Показал я эти пьесы Арво Пярту и спросил его: «Пожалуйста, скажите мне абсолютно честно: стоит мне продолжать этим заниматься или нет?» На что получил ответ, что, безусловно, стоит.

Его одобрение меня, разумеется, очень обрадовало и вдохновило, я продолжил сочинять, а несколько лет спустя немецкое издательство «Хенле» согласилось публиковать мою музыку. У меня уже опубликованы четыре опуса: четыре пьесы для фортепиано соло, соната для виолончели и фортепиано, струнный квартет и поэма для женского голоса и фортепиано «Танатопсис» на стихи Уильяма Каллена Брайанта.

4.

Ким Ун Ëн
Уже к 5 годам Ким (IQ примерно 210) изучил корейский, японский, английский, французский и немецкий языки. А затем выходец из Южной Кореи поразил всю Японию в прямом эфире телевидения, решая сложные дифференциальные уравнения. Уже в 8 лет мальчика пригласили трудиться в НАСА, где он проработал около 10 лет.

Однако в 18 лет молодой человек почувствовал измотанность от подобного образа жизни: он ощущал себя буквально вычислительной машиной.

Ким вернулся на родину, окончил университет по курсу гражданского строительства, стал доктором наук и преподавателем вуза. Ведёт обычную жизнь, чему и рад вполне.

Кстати, сегодня освоить новую профессию стало ещё проще, благодаря наличию всевозможных курсов. Школа Адвокатуры https://advacademy.ru/ предлагает комплексную подготовку будущих и действующих адвокатов и юристов. Обучение на адвоката онлайн и очная подготовка подойдут для тех, кто решил стать адвокатом или поменять свою профессиональную деятельность.

«Я был очень застенчив и не умел подойти к девушке»

— Одаренные люди платят за свой талант определенную цену — в основном своим душевным состоянием. Какую цену платили вы?

— Приведите пример, чтобы я лучше понял.

— Например, вам трудно контактировать с людьми, потому что вы чувствуете, что вас используют.

— Я один раз в жизни был у астролога, она была в Лондоне моей соседкой по лестничной клетке. И сказала неожиданно точную вещь: что я скорее готов дать людям себя использовать, только бы обо мне не думали плохо. Но вряд ли это свойство характера имеет отношение к таланту. В музыкальном бизнесе многое зависит от чисто финансовой заинтересованности, да и в любом другом тоже. Это не мешает мне сходиться с людьми.

В юности я был иногда очень застенчив. Меня узнавали на улицах, было неприятно до боли.

Потребовалось много лет, чтобы я начал относиться к этому спокойно, а потом стало даже приятно. Я по-прежнему равнодушен к славе, но стал находить некоторое удовольствие в том, что лет 30 назад воспринимал просто болезненно.

— Я почти уверена, что вам в ранней юности было непросто с девушками, которые любили не вас, а вашу известность. Ну, или вам так казалось.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, но не могу вспомнить такого в отношениях с женщинами, с которыми был тогда близок. Другой вопрос, что в юности я совершенно не умел подойти к девушке, поэтому с теми, в кого я был по-настоящему влюблен, у меня никогда ничего не было.

— А как научились?

— На практике.

— Все достигается практикой и здесь тоже, понятно.

— Конечно, да. В самую первую свою женщину я даже не был влюблен. Просто я был юноша, и чисто физически без этого было уже невозможно. Она на пару лет старше, сопровождала меня во время гастролей. Я постоянно делал ей комплименты, а после одного из концертов попросил разрешения ее поцеловать. Она разрешила и сказала, что я это заслужил, потому что «все время был очень мил». После ужина мы вернулись в гостиницу, разошлись по своим номерам, вдруг раздался телефонный звонок, и она спросила, не хочу ли я прийти к ней.

До этого в течение более полугода я пытался ухаживать за другой женщиной, и вскоре после той моей первой истории мы стали близки. Я был не то что без памяти влюблен, но увлечен гораздо больше, чем в первый раз. А она в то же самое время встречалась с двумя другими мужчинами. И предпочла мне одного гораздо более знаменитого и старше меня. Они до сих пор в браке, у них дети.

Евгений Кисин с женой. Фото из личного архива

— Сейчас вы производите впечатление очень счастливого человека — и лично, и профессионально.

— Конечно, да. Я занимаюсь любимым делом, творческой работой — тем, что я любил с раннего детства еще до того, как себя помню. В личной жизни я тоже стал счастливым человеком, хотя для этого потребовалось много времени.

— Ваша жена, Карина Арзуманова, тоже пианистка?

— Нет. Но она училась музыке, первой ее учительницей была моя мама. Ее отец был очень опытным педагогом фортепиано. Он отговорил ее продолжать учиться музыке. Сказал, что это дело очень трудное, особенно для женщин, и надо как следует подумать, стоит ли ему посвящать свою жизнь. Кстати, один из аргументов был такой: «Ты никогда не будешь играть как Женя Кисин». Так что пианисткой она не стала. По университетскому образованию она филолог-германист, преподавала немецкий, много лет работала журналистом на радио «Свобода».

— Вы занимаетесь со своими детьми музыкой?

— Своих детей у меня пока нет, а в «Википедии» про меня написан какой-то вздор, что я воспитываю троих детей моей жены. Но у них есть отец — это одна из причин, по которым мы живем в Праге. Дети должны быть рядом с отцом, потому что они с ним очень близки.

Фото: Marco Ayala / www.kissin.org

Антон Павлович Чехов

Будущий мастер короткого рассказа в третьем классе остался на второй год из-за двоек по арифметике и географии. Спустя два года задержался из-за греческого языка. Любопытно, что даже по русскому языку и литературе у него были тройки. Объяснение было простым: отец писателя держал мелкую лавочку, и мальчик был вынужден все свое свободное время (которое предполагалось тратить на выполнение уроков) проводить за конторкой, следя, чтобы продавцы не воровали. Только в старших классах ситуация изменилась: отец разорился, семья переехала в Москву, где Чехов поступил в Медицинский институт и заинтересовался литературой.

«В 2 года я начал играть по слуху»

Евгений Кисин, пианист и композитор

В 10 лет Евгений Кисин впервые выступил с симфоническим оркестром в Большом зале Консерватории. После этого его узнала вся страна. Но мало кто знает, что он влюбился в музыку еще раньше.

В 11 месяцев Женя пропел тему фуги, которую играла его сестра. Тогда он еще не умел ходить. Правда, сам пианист об этом эпизоде не помнит. Об этом рассказывали его родители. Но в два года и два месяца он уже начал играть на фортепиано по слуху. И создавать собственную музыку.

— Я даже помню, как в три с половиной года сидел за роялем и импровизировал песню о том, что наш сосед по даче Николай Вдовин плохо обращается со своей собакой по кличке Цыган, а мой папа меня записывал на магнитофон, — рассказывал Евгений Кисин.

В шесть лет Женя пошел в Гнесинскую школу, где музыка была главным предметом, но и остальным там обучали тоже. Кроме труда и черчения.

Преподаватели от талантливого ребенка многого не требовали, он мог спокойно заниматься музыкой. Это было счастье.

— Хотелось играть по слуху в свое удовольствие. Именно играть, а не заниматься. Я зимой возвращался из школы и, не снимая пальто, бежал к инструменту. Мама понимала: раз у ребенка такая потребность, то не надо его останавливать, — вспоминал Евгений.

Он продолжал создавать музыку. В семь лет написал фортепианную пьесу под названием «Хроматический этюд». В первом классе несколько раз играл в школьных концертах: в ЦДКЖ (Центральный дом культуры железнодорожника) и в Большом зале Гнесинского института. На афишах значилось: «Кисин. 4 пьесы. Исполняет автор».

Евгений Кисин. Фото: kissin.org

При этом Евгений говорит, что «никогда не был честолюбивым, тем более тщеславным». И выступление в Большом зале Консерватории в 10-летнем возрасте стало для него испытанием.

— В первом отделении я играл Первый концерт Шопена, а во втором — Третий Прокофьева. Когда после длинного оркестрового вступления в Первом концерте Шопена я начал играть, меня почему-то охватил страх, — говорил пианист. — Он продолжался до конца первого отделения, мне казалось, что я играю ужасно, а когда кончилась первая часть, хотелось убежать со сцены.

В юности Евгения Кисина часто узнавали на улицах — это было неприятно до боли, потому что он был очень застенчив.

— Потребовалось много лет, чтобы я начал относиться к этому спокойно, а потом стало даже приятно. Я по-прежнему равнодушен к славе, но стал находить некоторое удовольствие в том, что лет 30 назад воспринимал просто болезненно, — отмечает пианист.

Евгений Кисин считает себя счастливым человеком. Он занимается любимым делом, которое полюбил с раннего детства, еще до того, как себя помнил. Рядом с ним любимая жена. Но у него есть и то, о чем он жалеет.